Артуро Бенедетти Микеланджели

Упоминание одного только имени этого музыканта достаточно для того, чтобы вызвать столь прочные "ренессансные" ассоциации, что критики, как зачарованные, невольно переходят на так называемый "высокий штиль".
Не верите? Вот, пожалуйста: "Величественная и суровая фигура Бенедетти Микеланджели – бесспорно крупнейшего итальянского пианиста середины нашего века – высится, как одинокая вершина в горной цепи гигантов мирового пианизма. Весь его облик на эстраде излучает печальную сосредоточенность и отрешенность от мира. Никакой позы, театральности, никакого заискивания перед публикой и никакой улыбки, благодарности за аплодисменты после концерта. Он словно бы и не замечает оваций: его миссия выполнена. Музыка, только что соединявшая его с людьми, перестала звучать, и контакт прекратился. Порой кажется, что публика даже мешает ему, раздражает" (Григорьев Л., Платек Я. Современные пианисты). Или вот, например: "Именно рафаэлевское начало разлито в его искусстве, определяет важнейшие его особенности. Эта игра, характеризуемая прежде всего совершенством – непревзойденным, непостижимым. Оно дает себя знать всюду. Техника Микеланджели принадлежит к самым поразительным среди когда-либо существовавших. Доведенная до пределов возможного, она не призвана "потрясать", "сокрушать". Она прекрасна. Она вызывает восторг, чувство восхищения гармоничной красотой абсолютного пианизма... Ни в технике как таковой, ни в колористической сфере Микеланджели не ведает преград. Ему подвластно все, он может все, чего бы ни пожелал, и этот безграничный аппарат, это совершенство формы полностью подчинено одной лишь задаче – достижению совершенства внутреннего. Последнее при, казалось бы, классической простоте и экономности экспрессии, безукоризненной логичности интерпретаторской идеи не является незатруднительно воспринимаемым. Когда я слушал Микеланджели, мне сперва чудилось, что он от раза к разу играет лучше. Потом я понял – от раза к разу он сильнее втягивал меня в орбиту своего огромного, глубокого, сложнейшего творческого мира. Игра Микеланджели требовательна. Она ждет, чтобы в нее вслушивались внимательно, напряженно. Да, эти слова неожиданно звучат и слова самого артиста: "Совершенство – это слово, которое я никогда не понимал. Совершенство означает ограничение, замкнутый круг. Другое дело – эволюция. Но главное – уважение к автору. Это не значит, что нужно копировать ноты и размножать эти копии своим исполнением, но нужно пытаться интерпретировать авторские намерения, а не ставить его музыку на службу своим личным целям" (Д. А. Рабинович).

Бетховен. Концерт № 5 "Император", 1. Allegro (фрагмент)

Выдающиеся способности уроженца Верхней Италии пианиста Артуро Бенедетти Микеланджели были оценены публикой и музыкальной критикой, едва музыканту исполнилось 19 лет. В 1939 году ему была присуждена одна из самых престижных премий Европы на Международном конкурсе музыкантов-исполнителей в Женеве. Уже тогда за артистом закрепилась слава "нового Листа" – дань его совершенной технике и вдохновенной манере исполнения. 
Требования Микеланджели к характеру звучания были настолько высоки, что во избежание разочарований от игры на неизвестных инструментах он гастролировал не иначе как с собственным инструментом и в сопровождении настройщика. Это приводило к затратам, которых не могли покрыть даже его колоссальные (по тем временам) гонорары. Но подлинному рыцарю музыки – какое дело до таких пустяков? Он ведет фортепианные классы в консерваториях Болоньи и Венеции, ежегодные семинары в Ареццо, организует в Бергамо и Больцано собственную школу, где не только не получает гонорара за свои занятия, но еще и платит стипендии ученикам... 
В 1964 году состоялись московские концерты Микеланджели, о которых неоднократно с восторгом отзывался Генрих Нейгауз.
В карьере музыканта блестяще сочетались педагогика, концертная деятельность и работа в студии звукозаписи над произведениями классико-романтического репертуара и современной музыкой. Музыкант действительно не придавал большого значения внешней стороне артистического бытия, порою откровенно чуждаясь признания, света, публики, что выдавало натуру ищущую, одержимую бесконечным поиском, внутренней неудовлетворённостью. Наряду с Гленом Гульдом и Святославом Рихтером, Микеланджели – одна из центральных фигур пантеона фортепьянной культуры второй половины XX века.