Молодой напор Бетховена, его бесцеремонное отношение к авторитетам, радикальные настроения и одновременно редкая утончённость повергали Гайдна в такое замешательство, что он порою бывал не в состоянии закончить начатую мысль. Бетховену приходилось активно побуждать его к высказываниям.
"Вы производите на меня впечатление человека, у которого несколько голов, несколько сердец и несколько душ, – как-то заметил Гайдн и продолжил своё высказывание лишь после продолжительных уговоров: – …разумеется, ваши вещи прекрасны, это даже чудесные вещи, но то тут, то там в них встречается нечто странное, мрачное, так как вы сами немного угрюмы и странны: а стиль музыканта – это всегда он сам…"