Соната № 4, Op. 23 ля минор для скрипки и фортепьяно (1800-1801) относится к числу сочинений Бетховена, о которых довольно трудно судить. Предпочтительнее обойти, "прибегнуть к стратегии умолчания". Подобные трудности испытывал почтеннейший Иосиф Гайдн с тех пор, как 22-летний уроженец Бонна предстал перед ним в Вене, чтобы совершенствоваться в композиции под его руководством. Молодой напор Бетховена, его бесцеремонное отношение к авторитетам, радикальные настроения и, одновременно, редкая утончённость повергали Гайдна в такое замешательство, что он порою бывал не в состоянии закончить начатую мысль. Бетховену приходилось активно побуждать его к высказываниям.
"Вы производите на меня впечатление человека, у которого несколько голов, несколько сердец и несколько душ, – как-то заметил Гайдн и продолжил своё высказывание лишь после продолжительных уговоров: – …разумеется, ваши вещи прекрасны, это даже чудесные вещи, но то тут, то там в них встречается нечто странное, мрачное, так как вы сами немного угрюмы и странны: а стиль музыканта – это всегда он сам…"
Так патриарх венской школы внимал знамениям новой творческой эпохи, нового музыкального стиля, созвучного литературному поиску молодых Гёте и Шиллера – искусству, призванному ошеломить, изумить, потрясти. Название художественного направления, бурно развивающегося начиная со 2-й половины XVIII века – "Sturm und Drang" (в переводе с немецкого – Буря и натиск), могло бы украсить заглавный лист Сонаты № 4 ля минор.
Первая часть сонаты, Presto, начинается, нет – врывается, врезается, взрывается внезапным порывом главной партии и почти мгновенно вызывает к жизни попытку реакции, выраженную мимолётно прошелестевшим в связующей теме "что… что это было?", а вслед за ней – щемящей лирикой прекрасной побочной партии. В развитии – неожиданные акценты, синкопированный ритм, острые, тревожные форшлаги, противостояние порыва и рассудка.

Вторая, Andante scherzoso, в полном соответствии с классическими принципами – развитие идеи побочной партии в мотивах "замешательства", "недоумения", "печали"… и какой-то отстранённой бодрости, но также в коротких контрапунктах, символизирующих попытку вдумчивого анализа и…

Заключительная часть, энергичное Allegro molto, – странная и увлекательная чреда противопоставлений страсти и сомнения, темперамента и деликатности, одержимости и утончённости. Заключительные звуки финала словно тают в пространстве: лирический герой уходит, унося с собой все свои впечатления и раздумья.

Соната № 5, Op. 24 появилась на свет также в 1800-1801 гг. Тематический разрыв между этими сочинениями огромен. "Весенняя" – самое просветлённое сочинение Бетховена. В нём почти отсутствует его принципиальная героика. При огромной концентрации мастерства сочинение звучит необыкновенно свежо, непринуждённо. Четырёхчастный цикл сонаты, близкий к структуре камерной симфонии, поднимает значение сочинения до настоящего гимна в честь пробуждающейся природы и чувственности.