В обширном симфоническом творчестве Йозефа Гайдна, Вольфганга Амадея Моцарта и Людвига Ван Бетховена постепенно возникают такие черты жанра, которые позволяют говорить о симфонии как о концепции мироздания, философии бытия. Однако первые симфонии Гайдна и Моцарта ещё очень близки к традиционной итальянской увертюре, родственной по отношению к барочному инструментальному концерту. Венские классики окончательно утвердили 4-х частную схему симфонии, обогатили жанр новыми инструментальными красками, разнообразными динамическими оттенками, драматическими эффектами.
Существенно менялась и форма симфонии.
Первая часть – сонатное аллегро с характерным противопоставлением контрастных музыкальных образов, их развитием (в непрерывном взаимодействии) и синтезом (в завершающей сонатный цикл репризе).
Вторая, как правило медленная, часть – средоточие созерцательных или лирико-драматических настроений.
Третья – чаще всего менуэт, исполненный ассоциаций с народной жизнью, картинами природы. Его средний раздел, контрастный по отношению к вступлению и завершению, называемый трио, возвращает слушателя к настроениям медленной части.
Финал – наиболее энергичная, наиболее оживлённая музыка в темпе presto, часто отмеченная торжествующими, победительными интонациями.
Можно представить, какое море идей можно вместить в столь богатую схему, не вызывая у слушателя ни малейшего ощущения шаблонности.
Но для Гайдна симфония продолжала оставаться полем эксперимента в области создания остроумных эффектов, неожиданных тематических преобразований, полифонических наложений мотивов, и главное – в области идеи симфонического творчества в целом.
Множественные исключения из "выстраданной" главным венским классиком схемы классической симфонии были для него самого, что называется, в порядке вещей. Что неудивительно, коль скоро речь заходит о жанре, призванном отразить бытие и мироздание во всём многообразии их проявлений.